Отчим Ким Кардашьян сменил пол и стал популярнее Обамы в Twitter. ФОТО

Отчим Ким Кардашьян хочет поменять пол? (Фото)

Семейство Дженнер-Кардашьян после известия о разрыве мамы Ким Кардашьян Крис и ее мужа Брюса, похоже, пустилось во все тяжкие. А свежие сплетни об отчиме теледивы, 63-летнем Брюсе Дженнере, и вовсе повергли нас в шок.

Казалось бы, чем еще может удивить эта скандальная семья? После подтверждения слухов о разводе в западной прессе постоянно всплывали новые подробности: то одна из старших дочерей Крис Дженнер, Хлое Кардашьян, решила разорвать отношения с мужем, баскетболистом Ламаром Одомом, то сестра Крис рассказала правду о том, сколько денег 57-летняя женщина потратила на пластику. А недавно были опубликованы фотографии Ким Кардашьян в одном нижнем белье — звезда реалити-шоу решила продемонстрировать свои пышные формы всему миру, хотя родила дочку лишь четыре месяца назад.

Но на днях сразу несколько авторитетных источников буквально один за другим взорвали мир шоу-бизнеса. Сначала портал TMZ опубликовал фотографии младших дочерей Крис и Брюса — 17-летней Кендалл и 16-летней Кайли — выходящими из ночного клуба для взрослых, мягко говоря, подшофе. А сразу за ним американский журнал Star Magazine поместил на обложку фото бизнесмена Брюса Дженнера с заголовком «Брюс хочет стать женщиной»!

«У него всегда были женственные наклонности. Брюс отращивает волосы, постоянно делает маникюр и педикюр, носит бриллиантовые серьги-пуссеты и даже выщипывает брови! — рассказал некий источник, близкий к бывшей семейной паре, журналу Star Magazine, — Крис все это до смерти надоело и она грозится раскрыть всему миру его секрет, если он вздумает, например, уйти из реалити-шоу «Жизнь семейства Кардашьян», то есть из-под ее неусыпного контроля».

Напомним, пару лет назад тот же Star Magazine уже рассказывал о странных фетишах Брюса Дженнера — будто бы отец семейства любит наряжаться в женскую одежду. По фотографиям видно, что Брюс пытается как-то скрыть фигуру, как будто стесняясь своего тела. Он носит все больше мешковатую, но яркую одежду. Мы нашли снимки спортсмена из прошлых лет — в 70-х Брюс выглядел намного мужественнее. А сейчас на лице (скулах и губах) Дженнера заметны следы подтяжек или даже пластики!

Интересно, как отреагирует на такую новость самая известная девушка из семьи Кардашьян — Ким? Ведь ее пышные сексуальные формы считаются чуть ли не манифестом женственности и красоты. Может быть, если Брюс действительно начнет пить гормональные препараты перед трансгендерной операцией, его тело тоже изменится, и тогда Ким сможет делиться с ним нарядами? Время покажет, насколько эпатажное семейство готово к подобным провокациям!

Cсылка оригинала: https://www.woman.ru/psycho/medley6/article/96510/

Мысли и позиции, опубликованные на сайте, являются собственностью авторов, и могут не совпадать с точкой зрения редакции BlogNews.am.

print

Распечатать

Отрывок, характеризующий Дженнер, Кейтлин

– Est il a Moscou? [Что, он в Москве?] – замявшись и с преступным лицом сказал Пьер. Француз посмотрел на преступное лицо Пьера и усмехнулся. – Non, il fera son entree demain, [Нет, он сделает свой въезд завтра,] – сказал он и продолжал свои рассказы. Разговор их был прерван криком нескольких голосов у ворот и приходом Мореля, который пришел объявить капитану, что приехали виртембергские гусары и хотят ставить лошадей на тот же двор, на котором стояли лошади капитана. Затруднение происходило преимущественно оттого, что гусары не понимали того, что им говорили. Капитан велел позвать к себе старшего унтер офицера в строгим голосом спросил у него, к какому полку он принадлежит, кто их начальник и на каком основании он позволяет себе занимать квартиру, которая уже занята. На первые два вопроса немец, плохо понимавший по французски, назвал свой полк и своего начальника; но на последний вопрос он, не поняв его, вставляя ломаные французские слова в немецкую речь, отвечал, что он квартиргер полка и что ему ведено от начальника занимать все дома подряд, Пьер, знавший по немецки, перевел капитану то, что говорил немец, и ответ капитана передал по немецки виртембергскому гусару. Поняв то, что ему говорили, немец сдался и увел своих людей. Капитан вышел на крыльцо, громким голосом отдавая какие то приказания. Когда он вернулся назад в комнату, Пьер сидел на том же месте, где он сидел прежде, опустив руки на голову. Лицо его выражало страдание. Он действительно страдал в эту минуту. Когда капитан вышел и Пьер остался один, он вдруг опомнился и сознал то положение, в котором находился. Не то, что Москва была взята, и не то, что эти счастливые победители хозяйничали в ней и покровительствовали ему, – как ни тяжело чувствовал это Пьер, не это мучило его в настоящую минуту. Его мучило сознание своей слабости. Несколько стаканов выпитого вина, разговор с этим добродушным человеком уничтожили сосредоточенно мрачное расположение духа, в котором жил Пьер эти последние дни и которое было необходимо для исполнения его намерения. Пистолет, и кинжал, и армяк были готовы, Наполеон въезжал завтра. Пьер точно так же считал полезным и достойным убить злодея; но он чувствовал, что теперь он не сделает этого. Почему? – он не знал, но предчувствовал как будто, что он не исполнит своего намерения. Он боролся против сознания своей слабости, но смутно чувствовал, что ему не одолеть ее, что прежний мрачный строй мыслей о мщенье, убийстве и самопожертвовании разлетелся, как прах, при прикосновении первого человека. Капитан, слегка прихрамывая и насвистывая что то, вошел в комнату. Забавлявшая прежде Пьера болтовня француза теперь показалась ему противна. И насвистываемая песенка, и походка, и жест покручиванья усов – все казалось теперь оскорбительным Пьеру. «Я сейчас уйду, я ни слова больше не скажу с ним», – думал Пьер. Он думал это, а между тем сидел все на том же месте. Какое то странное чувство слабости приковало его к своему месту: он хотел и не мог встать и уйти. Капитан, напротив, казался очень весел. Он прошелся два раза по комнате. Глаза его блестели, и усы слегка подергивались, как будто он улыбался сам с собой какой то забавной выдумке. – Charmant, – сказал он вдруг, – le colonel de ces Wurtembourgeois! C’est un Allemand; mais brave garcon, s’il en fut. Mais Allemand. [Прелестно, полковник этих вюртембергцев! Он немец; но славный малый, несмотря на это. Но немец.] Он сел против Пьера. – A propos, vous savez donc l’allemand, vous? [Кстати, вы, стало быть, знаете по немецки?] Пьер смотрел на него молча. – Comment dites vous asile en allemand? [Как по немецки убежище?] – Asile? – повторил Пьер. – Asile en allemand – Unterkunft. [Убежище? Убежище – по немецки – Unterkunft.] – Comment dites vous? [Как вы говорите?] – недоверчиво и быстро переспросил капитан. – Unterkunft, – повторил Пьер. – Onterkoff, – сказал капитан и несколько секунд смеющимися глазами смотрел на Пьера. – Les Allemands sont de fieres betes. N’est ce pas, monsieur Pierre? [Экие дурни эти немцы. Не правда ли, мосье Пьер?] – заключил он. – Eh bien, encore une bouteille de ce Bordeau Moscovite, n’est ce pas? Morel, va nous chauffer encore une pelilo bouteille. Morel! [Ну, еще бутылочку этого московского Бордо, не правда ли? Морель согреет нам еще бутылочку. Морель!] – весело крикнул капитан. Морель подал свечи и бутылку вина. Капитан посмотрел на Пьера при освещении, и его, видимо, поразило расстроенное лицо его собеседника. Рамбаль с искренним огорчением и участием в лице подошел к Пьеру и нагнулся над ним. – Eh bien, nous sommes tristes, [Что же это, мы грустны?] – сказал он, трогая Пьера за руку. – Vous aurai je fait de la peine? Non, vrai, avez vous quelque chose contre moi, – переспрашивал он. – Peut etre rapport a la situation? [Может, я огорчил вас? Нет, в самом деле, не имеете ли вы что нибудь против меня? Может быть, касательно положения?] Пьер ничего не отвечал, но ласково смотрел в глаза французу. Это выражение участия было приятно ему. – Parole d’honneur, sans parler de ce que je vous dois, j’ai de l’amitie pour vous. Puis je faire quelque chose pour vous? Disposez de moi. C’est a la vie et a la mort. C’est la main sur le c?ur que je vous le dis, [Честное слово, не говоря уже про то, чем я вам обязан, я чувствую к вам дружбу. Не могу ли я сделать для вас что нибудь? Располагайте мною. Это на жизнь и на смерть. Я говорю вам это, кладя руку на сердце,] – сказал он, ударяя себя в грудь. – Merci, – сказал Пьер. Капитан посмотрел пристально на Пьера так же, как он смотрел, когда узнал, как убежище называлось по немецки, и лицо его вдруг просияло. – Ah! dans ce cas je bois a notre amitie! [А, в таком случае пью за вашу дружбу!] – весело крикнул он, наливая два стакана вина. Пьер взял налитой стакан и выпил его. Рамбаль выпил свой, пожал еще раз руку Пьера и в задумчиво меланхолической позе облокотился на стол. – Oui, mon cher ami, voila les caprices de la fortune, – начал он. – Qui m’aurait dit que je serai soldat et capitaine de dragons au service de Bonaparte, comme nous l’appellions jadis. Et cependant me voila a Moscou avec lui. Il faut vous dire, mon cher, – продолжал он грустным я мерным голосом человека, который сбирается рассказывать длинную историю, – que notre nom est l’un des plus anciens de la France. [Да, мой друг, вот колесо фортуны. Кто сказал бы мне, что я буду солдатом и капитаном драгунов на службе у Бонапарта, как мы его, бывало, называли. Однако же вот я в Москве с ним. Надо вам сказать, мой милый… что имя наше одно из самых древних во Франции.] И с легкой и наивной откровенностью француза капитан рассказал Пьеру историю своих предков, свое детство, отрочество и возмужалость, все свои родственныеимущественные, семейные отношения. «Ma pauvre mere [„Моя бедная мать".] играла, разумеется, важную роль в этом рассказе. – Mais tout ca ce n’est que la mise en scene de la vie, le fond c’est l’amour? L’amour! N’est ce pas, monsieur; Pierre? – сказал он, оживляясь. – Encore un verre. [[Но все это есть только вступление в жизнь, сущность же ее – это любовь. Любовь! Не правда ли, мосье Пьер? Еще стаканчик.]ьер опять выпил и налил себе третий. – Oh! les femmes, les femmes! [[О! женщины, женщины!] и капитан, замаслившимися глазами глядя на Пьера, начал говорить о любви и о своих любовных похождениях. Их было очень много, чему легко было поверить, глядя на самодовольное, красивое лицо офицера и на восторженное оживление, с которым он говорил о женщинах. Несмотря на то, что все любовные истории Рамбаля имели тот характер пакостности, в котором французы видят исключительную прелесть и поэзию любви, капитан рассказывал свои истории с таким искренним убеждением, что он один испытал и познал все прелести любви, и так заманчиво описывал женщин, что Пьер с любопытством слушал его. Очевидно было, что l’amour, которую так любил француз, была ни та низшего и простого рода любовь, которую Пьер испытывал когда то к своей жене, ни та раздуваемая им самим романтическая любовь, которую он испытывал к Наташе (оба рода этой любви Рамбаль одинаково презирал – одна была l’amour des charretiers, другая l’amour des nigauds) [[любовь извозчиков, другая – любовь дурней.]l’amour, которой поклонялся француз, заключалась преимущественно в неестественности отношений к женщине и в комбинация уродливостей, которые придавали главную прелесть чувству. Так капитан рассказал трогательную историю своей любви к одной обворожительной тридцатипятилетней маркизе и в одно и то же время к прелестному невинному, семнадцатилетнему ребенку, дочери обворожительной маркизы. Борьба великодушия между матерью и дочерью, окончившаяся тем, что мать, жертвуя собой, предложила свою дочь в жены своему любовнику, еще и теперь, хотя уж давно прошедшее воспоминание, волновала капитана. Потом он рассказал один эпизод, в котором муж играл роль любовника, а он (любовник) роль мужа, и несколько комических эпизодов из souvenirs d’Allemagne, где asile значит Unterkunft, где les maris mangent de la choux croute и где les jeunes filles sont trop blondes. [[воспоминаний о Германии, где мужья едят капустный суп и где молодые девушки слишком белокуры.]аконец последний эпизод в Польше, еще свежий в памяти капитана, который он рассказывал с быстрыми жестами и разгоревшимся лицом, состоял в том, что он спас жизнь одному поляку (вообще в рассказах капитана эпизод спасения жизни встречался беспрестанно) и поляк этот вверил ему свою обворожительную жену (Parisienne de c?ur [[парижанку сердцем] в то время как сам поступил во французскую службу. Капитан был счастлив, обворожительная полька хотела бежать с ним; но, движимый великодушием, капитан возвратил мужу жену, при этом сказав ему: «Je vous ai sauve la vie et je sauve votre honneur!» [[Я спас вашу жизнь и спасаю вашу честь!]овторив эти слова, капитан протер глаза и встряхнулся, как бы отгоняя от себя охватившую его слабость при этом трогательном воспоминании. Слушая рассказы капитана, как это часто бывает в позднюю вечернюю пору и под влиянием вина, Пьер следил за всем тем, что говорил капитан, понимал все и вместе с тем следил за рядом личных воспоминаний, вдруг почему то представших его воображению. Когда он слушал эти рассказы любви, его собственная любовь к Наташе неожиданно вдруг вспомнилась ему, и, перебирая в своем воображении картины этой любви, он мысленно сравнивал их с рассказами Рамбаля. Следя за рассказом о борьбе долга с любовью, Пьер видел пред собою все малейшие подробности своей последней встречи с предметом своей любви у Сухаревой башни. Тогда эта встреча не произвела на него влияния; он даже ни разу не вспомнил о ней. Но теперь ему казалось, что встреча эта имела что то очень значительное и поэтическое. «Петр Кирилыч, идите сюда, я узнала», – слышал он теперь сказанные сю слова, видел пред собой ее глаза, улыбку, дорожный чепчик, выбившуюся прядь волос… и что то трогательное, умиляющее представлялось ему во всем этом. Окончив свой рассказ об обворожительной польке, капитан обратился к Пьеру с вопросом, испытывал ли он подобное чувство самопожертвования для любви и зависти к законному мужу. Вызванный этим вопросом, Пьер поднял голову и почувствовал необходимость высказать занимавшие его мысли; он стал объяснять, как он несколько иначе понимает любовь к женщине. Он сказал, что он во всю свою жизнь любил и любит только одну женщину и что эта женщина никогда не может принадлежать ему. – Tiens! [[Вишь ты!] сказал капитан. Потом Пьер объяснил, что он любил эту женщину с самых юных лет; но не смел думать о ней, потому что она была слишком молода, а он был незаконный сын без имени. Потом же, когда он получил имя и богатство, он не смел думать о ней, потому что слишком любил ее, слишком высоко ставил ее над всем миром и потому, тем более, над самим собою. Дойдя до этого места своего рассказа, Пьер обратился к капитану с вопросом: понимает ли он это?

Кейтлин Дженнер: биография

Кейтлин Дженнер, урожденный Уильям Брюс Дженнер, родился 29 октября 1949 года в городке Маунт Киско в штате Нью-Йорк. Его отец Уильям служил во время Второй Мировой Войны, а после занимался уходом за деревьями, мать Эстер был домохозяйкой, занимавшаяся воспитанием четверых детей.

Мальчик учился в общеобразовательной школе в городе Маунт Киско (Сонная Лощина). Обучение шло тяжело, поскольку мальчик обладал врожденной дислексией, что негативно сказывалось на оценках. Брюс боялся посещать занятия, учителей и одноклассников. Первые шесть школьных лет ребенок молча страдал, пока ему наконец однажды не диагностировали избирательную неспособность к чтению и письму. С тех пор учителя стали более лояльны к Дженнеру, особенно после того, как он стал интересоваться спортом и атлетикой, показывая на этом поприще неплохие результаты.

Семья Дженнеров переехала в Коннектикут, где парень пошел в школу Ньютона. Там он продолжил развивать свои спортивные таланты, стал играть в футбол. Получил футбольную стипендию, Брюс поступил в Колледж Грейсленда в городе Ламони, штат Айова. Однако парню пришлось забыть о футбольной карьере после того, как он повредил коленный сустав в 1969 году. Его тренер и наставник Велсон предложил Дженнеру попробовать себя в десятиборье, в котором Брюс достиг немалых результатов после окончания колледжа в 1973 году.

Дженнер активно занимался бизнесом. Ему принадлежит , поставляющая расходные материалы для посредников и авиакомпаний. Он также работал вице-президентом в компании, разрабатывающей программное приложение «JennerNet».

Трансгендерность

В конце апреля 2020 года 65-летняя Дженнер дала интервью, в котором сделала каминг-аут как трансгендерная женщина[1[16]На момент этого интервью она всё ещё использовала имя Брюс и местоимение «он». Она рассказала, что с юности страдала от гендерной дисфории, много лет практиковала кроссдрессинг и начала гормональную заместительную терапию в 1980-х годах, но прервала её, когда встретила свою будущую жену Крис[1[17][18]В июне 2020 года Дженнер публично заявила о смене имени на Кейтлин и о том, что теперь использует местоимение «она»[1[1]Её трансгендерный переход стал темой 8-серийного документального фильма «Я Кейт» (I Am Cait

) на телеканале , получившего положительные отзывы критиков[1[19][20] юмористически описан в серии South Park «Stunning and Brave»[2[21]В рамках перехода Кейтлин прошла некоторые косметические хирургические процедуры и не исключает для себя в будущем хирургической коррекции пола, однако считает, что жизнь в качестве женщины — это в первую очередь вопрос самоощущения и образа жизни[2[22]/p>