Питер де Хох. «Плата за постой». Чего ждет хозяйка?

На этой картинке голландского художника Питера де Хоха — обычная история из жизни держателей постоялых дворов (и не только в XVII веке, во все времена)…

Солнечное утро. Постоялый двор где-то недалеко от города (слева на фоне неба видна не то башня ратуши, не то колокольня). Конюшня с вымощенным большими плитами полом. Слева на заднем плане виден круп лошади, сноп каких-то зерновых — не то пшеницы, не то ячменя, может быть, и овса. И работник в шляпе берет в руки сноп задать корм (скорее всего, это слуга постояльца). Лошадь должна быть сытой перед дальней дорогой.

Из конюшни — выход в прихожую, которая одновременно служит и салоном. Правее, в прихожей-салоне, видны постояльцы, играющие в карты. Игра в разгаре. Неужели играли всю ночь и до утра не смогли остановиться?

Чуть ближе к зрителю — семейство: мужчина с трубкой у камина или плиты (источник тепла — за рамкой картины, видно только ветки для огня), женщина с ребенком на руках. Они наблюдают за сценой расплаты.

Молодая, приятной наружности и телосложения, аккуратно одетая женщина стоит рядом с франтоватым мужчиной. В руке у нее монета, которую она показывает постояльцу. Ее жест и лицо явно говорят о том, что монета не соответствует количеству и качеству оказанных в гостинице услуг: стойло и корм для лошади, пропитание для господина и его слуги, кровать и белье для этого столь почтенного дворянина. А постирать, погладить, почистить, подшить, подштопать одежду! Весьма вероятно, что были и другие какие-то мелочи, достойные немаленькой оплаты.

Ах, какой мужчина! Настоящий командир (хотя по костюму — штатский)! Во всяком случае, небедный дворянин. Какая шляпа! Какой кафтан! Какие волосы! Какие усики! Красавчик! Франт! И не хамло какое-нибудь, у него доброе лицо. И вот — уезжает. Но как платит! Скупердяй! На костюм истратил целое состояние: широкая кожаная перевязь, золотое шитье, банты, позолоченные пуговицы, франтоватый поясок!* А новые модные башмаки с отворотами! И что, не может добавить еще монету? А лучше — две. И не серебряных, а золотых.

Она так мила и так невинна (на первый взгляд). Ее лицо — оно как будто сошло с иконы Святой девы Марии (правда, глазки слегка плутоватые). И такая хрупкая, кажется, что говорит: «Не обижай маленькую!»

Он совершенно непроницаем. Неумолим. Она просит — «просящему — дай!» А вдруг разжалобится и расщедрится: рука в правом кармане что-то ищет. Найдет или нет? И что он вынет из кармана: что-нибудь весомое или мелочь?

Семейство ждет. И хозяйка тоже…

*Костюм стоит отдельного описания. Кафтан: приталенный, длина — по колено, застегивается на пуговицы сверху донизу (часть из них может быть декоративной). Большие обшлага, шитые золотом, красная подкладка. Вдоль рукавов — золотая строчка от проймы до обшлага. Внизу, почти у края полы — прорезные карманы с пуговицами. Под кафтаном — белая рубашка с подвязанными манжетами и нечто вроде юбки с отделкой по низу черными полосками и висюльками, расположенными приблизительно через 10 см по всей окружности юбки. Пояс кафтана — шитая золотом ткань с золотыми кистями на концах, завязан узлом на животе. На шее повязан бант из белого полотна — нечто среднее между шарфиком и галстуком.